* * *

    – А чем оно пахнет? – Мария Дмитриевна удивленно приподняла брови и посмотрела на Федора Ивановича.

    – Специями, – ответил он и, чтобы сгладить свое «геройское» участие в случившемся, добавил: – очень хорошими специями.

    – Нет, это никуда не годится. Сашенька, пожалуйста, встань и покрутись, – Мария Дмитриевна решительно отложила платье на подлокотник кресла. – Думаю, я действительно смогу тебе помочь…

    Окрыленная надеждой, Сашенька вспорхнула со стула и покрутилась. Запрещая себе смотреть на часы, она непрерывно повторяла про себя только одно: «пусть случится чудо, пусть случится чудо…».

    Мария Дмитриевна подошла к шкафу, резко отодвинула вешалки вправо и достала объемный длинный темно-коричневый чехол.

    – Это платье я сшила три года назад для дочери высокопоставленного лица. Девушка планировала выйти замуж и заказала у меня платье для помолвки. Она пожелала нечто необыкновенное… Но до помолвки дело так и не дошло – жених передумал… Видимо, не выдержал ее проблемного характера. Признаться, я и сама с ней намучалась, она все время была чем-то недовольна и негодовала по любому поводу… Ну, да неважно. Она оплатила мою работу заранее, но забирать платье отказалась – не захотела оставлять себе напоминание о несостоявшейся помолвке, так оно и висело у меня эти годы… Предложить его еще кому-нибудь я не торопилась, больно много сил вложила, стараний и души… – Мария Дмитриевна расстелила чехол на столе и потянула замочек «молнии» вниз. – Размер твой, если где-то надо будет подправить, я быстренько это сделаю. Федор, выйди, мы тебя потом позовем.

    Федор Иванович послушно покинул комнату, а Сашенька подошла ближе, боясь поверить в свалившееся на нее везение.

    Вынув платье, Мария Дмитриевна взяла его за плечи, слегка встряхнула и развернулась.

    – Ну как? – спросила она, улыбаясь.

    Ответ был написан на лице Саши крупными буквами: «спасибо за чудо… спасибо!». Она глубоко вдохнула, наполняя легкие звенящим воздухом, и прижала руки к груди, не веря своим глазам, безрезультатно пытаясь справиться с волнением.

    Великолепное платье цвета шампанского – гладкая ткань с еле заметным золотым переливом… Платье с открытыми плечами, умеренно пышной юбкой, декоративное кружевными вставками, сборкой, усыпанное мелкими матовыми бусинками на корсете, по праву можно было назвать платьем для настоящей принцессы – нежной, чувственной… Прежний розовый наряд мгновенно погас и теперь казался простым и даже безвкусным.

    – И я могу его надеть?

    – Конечно, – улыбка Марии Дмитриевны стала шире. – И поторапливайся, тебе нельзя сильно опаздывать. Надо еще поправить прическу, макияж…

    – Сколько еще ждать?! Можно зайти?!! – раздался из кухни громкий, пропитанный жгучим любопытством, голос Федора Ивановича.

    – Нет!!! – хором ответили Сашенька и Мария Дмитриевна.

    Платье оказалось точь-в-точь по размеру, только в лифе пришлось немного подтянуть складки, чтобы достичь абсолютно идеальной посадки. Его и гладить-то практически не пришлось – материал хорошо держал форму и мялся с большим трудом. Мария Дмитриевна так ловко и быстро вносила коррективы, что сомнения Сашеньки отступили прочь – она успеет, успеет. Она будет танцевать, она не подведет Марину, она будет счастлива, просто счастлива. И все.

    – А теперь – можно! – громко сказала Мария Дмитриевна, довольная проделанной работой.

    Федор Иванович робко зашел в комнату, округлил глаза и тут же закашлял (видимо, поперхнулся собственными впечатлениями). Обойдя вокруг Сашеньки три раза, успокоившись, он плюхнулся на диван и с чувством произнес:

    – Знай наших!

    От смущения он никак не мог подобрать нужные слова, поэтому только развел руками и добавил многозначительное: «ух, понимать же надо». В голове образовалась путаница, которую упорядочить не представлялось возможным. Фразы, начиная с: «как ее теперь отпускать…», «кто же на самом деле этот – он?», «а не обидит ли?» и заканчивая: «а молодец я, что испортил предыдущее платье», растревожили душу и выбили из колеи. А еще – гордость за Машеньку, за ее мастерство подступила к горлу, да так, что не продохнуть! Машенька, его Машенька, вот она какая!

    – Спасибо вам. Огромное спасибо! – воскликнула Сашенька и, подскочив к Марии Дмитриевне, обняла ее. – Это самое красивое платье на свете!

    – Не за что, – тепло улыбнувшись, ответила та. – Не зря, значит, я его хранила… А туфли есть?

    – Есть, они подойдут.

    – Вот и отлично.

    Сидя на кухне, Федор Иванович зря времени не терял – он думал: где взять транспорт? Нельзя же девчушку в бальном платье отправить в метро, да и ловить частника чревато – мало ли, машина грязной окажется… Надо раздобыть подходящий транспорт. Эх, если бы он заранее привел свою развалюху в порядок…

    Мысленно перебрав всех знакомых, он остановился на старом приятеле Савке Чижове, который сам на любимой черной «Волге» ездил редко и удачно жил по соседству. Оставалось только договориться – Федор Иванович набрал номер телефона.

    Савва на удачу оказался дома и к тому же пребывал в прекрасном расположении духа, что частично сгладило его хроническую жадность «Бери, – сказал он, зевая, – только на обратном пути залей полный бак и помой ее». Всего-то! Федор Иванович засиял от счастья.

    – По коням! – скомандовал он. Пропустил Сашеньку вперед и уже на пороге, обернувшись, тихо спросил: – я… зайду… потом… а? Ну, так… просто… можно?

    Мария Дмитриевна промолчала, но Федору Ивановичу показалась, что она кивнула.

Глава 17

Добро пожаловать на бал…

    – Ну, я пойду.

    – Ну, иди.

    – Вернусь утром.

    – Это я помню, – Федор Иванович протянул Сашеньке пригласительный билет, который ранее пришлось предъявить, чтобы подъехать поближе к главному входу «России», и нахмурился. «Кабы… енто… шобы…»

    – Я пойду.

    – Подожди.

    Поерзав немного, он для начала глубоко вздохнул. Как бы ненавязчиво, тактично… э-э-э… предостеречь от необдуманных поступков? Хоть самому напяливай фрак и тайно пробирайся на бал! Представив себя в подобном облачении, Федор Иванович хмыкнул в бороду. Ужасно хотелось курить, но всю дорогу он терпел ради Сашеньки – не должно от нее пахнуть ядреным табачищем, не должно.

    – Что? – спросила она, сцепив от волнения пальцы. Сейчас, вот сейчас ей придется выйти из машины и одной отправиться…

    – Значит так! – четко произнес Федор Иванович, выпячивая для важности грудь. – Отправляясь на бал, ты должна кое-что знать и помнить. – Он помолчал немного. – Мужчинам доверять нельзя. Поняла?

    – Ага, – кивнула Сашенька, еле сдерживая улыбку. – Я и не собиралась…

    – Чего???

    – Доверять им.

    – Молодец, а теперь иди, итак уже опоздала.

    Открыв дверцу, Сашенька помедлила, затем быстро чмокнула Федора Ивановича в заросшую щеку и выпорхнула на улицу. Ветерок ласково скользнул по обнаженным плечам, рукам, всколыхнул юбку.

    В глазах заплясали, заискрились огни гирлянд, а в сердце влетела музыка, несущаяся из распахнутых стеклянных дверей. Осенний Бал – она дождалась, она успела.

    – И помни, что я тебе сказал, – донесся смущенно-ворчливый голос Федора Ивановича, но Сашенька не разобрала слов. Растерянно улыбнувшись, она сначала медленно, а затем быстрее пошла к ступенькам, покрытым красной ковровой дорожкой.

* * *

    Зал был разделен на несколько зон. Справа вдоль стены тянулись три ряда белоснежных столов, в отдалении виднелись еще столы размером явно побольше. В центре каждого стояла ажурная вазочка с мелкими желто-красными цветами и подставка с программой мероприятия. Белоснежные тарелки, белоснежные пики салфеток, прозрачные бокалы. Народ в основном толпился именно здесь. Кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то пил шампанское, кто-то вел оживленные разговоры, а кто-то просто отдыхал, слушая музыку в исполнении Большого симфонического оркестра. Музыка пока была плавной, тихой, даже убаюкивающей.